…щшорх-щшорх…
В шесть утра начинали мести.
Если метла была новая, звук был плотный – бархатистое «щ-ш» в начале, округлое «о-а» в середине. К концу сезона это превращалось в «шварк» – жест усталого человека, которого почти одолел хаос листопада, но который смог разгрести его к зиме – лишь затем, чтобы повторить процесс с чистого листа.
У дворника были железные зубы. Он говорил «здрассь». В детстве я его боялась.
/шшшорх/
Дрожащие, словно от слез, огоньки далекой эстакады. Пульсирующие в чистой октябрьской тишине, – точка, тире, точка. Если быть внимательной к синтаксису, можно разобрать содержание послания. Для этого надо остановиться, выйти из машины. Постоять в этом обжигающе холодном воздухе, начать конспектировать – дословное – в свой метафорический блокнот в голове.
Внезапно понять: я всего лишь транскрибирую, чтобы перевести с природного на человеческий.
И в этом моменте мы все как-то совпадаем: осень, я, листья, моя память. Я использую ручку, как костыль, чтобы приблизиться к не написанному, но уже сказанному.
/Эн архэ эн о Логос/
/шшшорх/
