Было что-то простое. Море через пару дворов, кофе и инжир и разговоры.
Мы пошли тогда к трем оливам – поглазеть на закат, наловить, если случится, мидий. Шли через дворы. Ты сказала, что когда-то также шла через дворы и где-то там, в этих тупичках и отступлениях, где калитки скрипят, горлинки кричат, цикады трещат, звякнет то ли ложечка, то ли что-то разобьется, – на счастье! – в этих дворах ты однажды шла, и там были обычные тетки, руки в боки, вернее, руки на фартуках, загар до черноты, синие глаза, белые зубы – и гроб. Кто-то умер и завтра должны были быть похороны и вот гроб, его просто выставили на табуретках во двор.
Мы шли к трем оливам через Фанагорийский некрополь. Выходил бдительный охранник, где-то внизу работали археологи. Мне хотелось сфотографировать весь этот масштаб, чтоб вышло эдак с размахом, но лучше всего получались кадры с какими-то желтыми полевыми цветочками в высокой траве.
-----------------------—
...о смерти? о жизни? о всем сразу? Один мой друг говорит, мол, можно рассказать всю жизнь за пять минут. Он правда так умеет. А я увязаю в подробностях, плету кружева. Я рассказываю ему о том, что недавно умерла моя знакомая, мы работали с нею в те далекие времена, когда она была еще корректором, а я литредила. Мы были молодыми, крутыми и почти что бессмертными. У нас были общие шутки и снег в лицо – почему-то всегда была метель, когда надо было встретиться. И вот – конец эпохи. И внезапная ростепель посреди зимы.
Я думаю о синтаксисе жизни вообще. О желании исправить, поправить, переставить знаки препинания, переструктурировать смысловые блоки. О том, что в какой-то момент сквозь всю эту кажущуюся тарабарщину может проступить авторский почерк и стиль. И неизменной останется только точка.
-------------------------—
Хорошо пересечься вот так, без особого повода. Взять пиццы, вина, поговорить.
/вина из одуванчиков/
